Выскакивая из тёплого подвала в морозный ноябрьский вечер и изо всех сил опаздывая на маршрутку, я уже прокручивала (ну, пыталась) в голове то, что довелось пережить буквально пятнадцать минут назад. Мне нужно было быстро бежать. Очень хотелось сесть и прикурить (неважно, что я не курю), подумать, повспоминать, послушать музыку. Так бывает, когда проживаешь жутко странный вечер и он подходит к концу.
Театр Елены Грасмик
Был спектакль. Была сцена (поздравляем, TЕГ!). Были артисты. Были зрители. Я — всего лишь зритель. Но почему тогда так надо сесть и прикурить?
Потому что в камерном театре ты весь там. Нет ни времени, ни ресурса на то чтобы что-то там осмысливать (обмазывать смыслами, если вы понимаете). Это ты сидишь в подвале и бросаешь в чай уже четвёртый кубик сахара. Это ты чувствуешь запах закуренной на сцене сигареты. Стараешься не кашлять, чтобы не пропустить ни единого звука. Потому что каждая деталь имеет какое-то фундаметальное значение. Знаете, в обычной жизни мы часто пропускаем что-то мимо внимания. Иногда фатально. Театр же лишён такой роскоши, как рассеянность и отвлечённость.
Независимый театр — цитадель иносказания. Он нужен мне, тебе, нам и им — для того, чтобы говорить вслух о том, о чём вроде бы нельзя. Нельзя было о разном, но всегда. И потому всегда была какая-нибудь кучка высокоинтеллектуальных студентов-нонконформистов, которые были связаны между собой любовью к искусству и невыносимостью молчания. И они говорили. На небольшую, но благодарную публику. Минимум декораций, максимум артистизма. Потому что для того чтобы жить какую-то историю, важно быть в ней сознанием и сердцем, а не быть в декорациях. По крайней мере, я поняла фразу «артист и коврик» именно так.
Театр создаётся людьми. Не декорациями. ТЕГ — живое тому подтверждение.
Непосредственно пьеса... Ну, знаете ли, это настолько до боли актуальная тема, что у меня просто нет слов. В нашей стране была впервые поставлена где-то в девяностых — если честно, очень вовремя. Тогда народу понравилось. Насколько можно судить, она заняла достаточно уверенные позиции «широкой известности в узких кругах» — и это лучшее, самое лучшее. Кто знает, тот знает. Есть мнение, что таким произведениям нельзя быть на большой сцене по ряду причин. Переубедите меня.
Я не буду называть имён и чисел, но очень много людей где-то далеко сейчас просто живут это. И жили в девяностых. Месяцами. То, что за полтора часа прожили два артиста на сцене. То, о чём не принято говорить вслух. И о чём я не скажу, ибо я не артист-иносказатель.
Отдельно хочу поклониться работе режиссёра — это колоссальнейший труд. Много есть талантов на земле, но они частенько загибаются потому, что некому их собрать и расставить по их собственным местам. Увидеть их в них самих, и увидеть их в их будущих ролях. Научить их тому, к чему так страстно стремятся их сердца. Они называют это «органикой артиста» и всякими разными другими словами.
Вы понимаете, что это не только лишь про театр?
Искусство — истина+время
Искусство можно распознать по истине. А истина проверяется временем. Чаще всего когда видишь истину — не удивляешься особо, потому что она тебе знакома. Была знакома поколениям до тебя. В проживании (именно в нём, не в отыгрывании) важно увидеть тогдашнюю истину в своём сегодняшнем дне. Тогда всё получится.
Время повторяет себя. Литература повторяет себя. Музыка повторяет себя. Люди же себя не повторяют никогда. Поэтому настоящее искусство — одновременно и классическое, и уникальное. Особенно театр в целом как явление. Не кино, не записанная музыка, не нарисованная картинка. А вот-здесь-сейчас игра, полное погружение. И в этой мысли я также утвердилась, узнав, что добрые 20% упомянутой постановки — авторские вставки. Вы понимаете? Настолько органичное наложение сейчас-мыслей в шестьдесятлетназад-мысли. Это говорит о том, что формула работает.
И напоследок хочу сказать: будьте знакомы с актёрами, пока время и пространство не отрезало их от простых смертных. Тогда вам посчастливится пережить множество уникальных жизней, просто приходя в нужное место и время и выключая телефон. Ходите в камерные театры. Это культура, не имеющая счастья быть наглаженной и прилизанной всевидящим оком/большим братом/назовите имя. А потому правдивая, про нас с вами да про чёрт с ними.