Ситуация: весной что ли ходила я на очередной маркет в ART BAZAR. Сырочек, грибной чаёчек и красивое всё. Видела там перформанс, сказали что это кусочек спектакля. Спустя несколько месяцев я добралась до спектакля, вы могли читать об этом в заметке.
Выставка была весной чуть позже маркета; называлась то ли «Иди сюда», то ли «Кто живёт в коробке твоего тела?» (тогда я ещё не знала, что это из спектакля). И было сказано «вандализм Кота Собачникова…», и я подумала что никогда ещё вот такого не слышала. Понятно — я вижу вандализм каждый день, что тут такого особенного. С этими вопросами и мыслями я пробежалась глазами по выставке, посмотрела, на всякий случай подписалась на художников и жизнь продолжилась. Спустя несколько месяцев я добралась до Кота Собачникова с его вандализмом. Вы можете читать об этом здесь и сейчас.
Из контекста у меня был только спектакль и смутное воспоминание о выставке. Отсюда я сделала карандашиком вывод: человек искусства — артист, как это говорят. Гипотетически и швец, и жнец, и на дуде… Вандал, да, но что есть искусство в сути своей как не вандализм на человеческих душах? И вот что я узнаю об этом спустя два бокала целительных пив в лазарете…
История и определение понятий
Кот Собачников — нехудожник, неактёр, непоэт, немузыкант. По крайней мере, так он утверждает на основании отсутствия образования. «А толку, если оно всё любительское?» — говорит. Тем не менее, картины, спектакли, стихи и музыка есть.
Я полагаю, на основании любви к этому всему. Мы утверждаем, что любовь к искусству имеет первостепенную важность, всё остальное приходит потом. И насмотренность, и технику, и всё что угодно можно получить из миллиона разных источников в разное время. Что важно — так это желание выразить себя в той или иной форме. А затем найти кого-то, кто это услышит и увидит. Так мы разобрались с понятием.
История такова: наш герой вдохновлялся какое-то время Кандинским и Поллоком, но издалека. А потом окончательнно вдохновился неким Качановским (да, я тоже такого не знаю; и гугл к сожалению молчит, но говорят абстрактно и красиво — а что ещё нужно, верно?). Возникла мысль, за которую ругают обычно художники — «я ведь тоже так могу». Как правило это произносят уничижительным тоном, особенно в адрес абстракций, наивной живописи, импрессионизма и всего такого что выглядит «как мазня». Люди ошибочно полагают, что «их ребёнок рисует лучше» или «их собака вчера наляпала то же самое грязью с улицы». Самое смешное, что при этом классическая живопись кажется им скучной или непонятной. А на вопрос «какое искусство нравится?» мы получаем растерянное «ээээ…» Но это лирическое отступление.
Вдохновение в сумме с насмотренностью и внутренним импульсом рождает искусство. Художественная школа и/или вуз могут стать хорошей технической базой, но это не обязательно. Равно как и необязательно идти на филологический, чтобы хорошо говорить по-русски и даже писать.
«Я тоже так могу» в сегодняшней истории — толчок, после которого мир принял в свои объятия новорождённого творца. Утвердившись в этой своей мысли, Кот принялся творить.
Следующий шаг в вдохновении Кота Собачников — вандализм. Ещё одно понятие, с которым нужно определиться: речь об исписанных стенах в том числе, но с благими целями. А у кого они не благие?
В общем, в вандализме суть такая: есть какой-то фон (часто это городские стены и заборы, но иногда заботливо выделенные холст/картон/что-нибудь), и на нём написано что-то. Послание такое своего рода в мир. Или собственного сочинения, или чья-то цитата (с указанием автора, конечно же!).
Театр
Мы долго беседовали о живописи и я с удовольствием слушала буквально музыку из слов о настоящем искусстве, искренности, смыслах и чувствах. Вы знаете, как приятно встретить человека, чьи мысли звучат с твоими в унисон. Но где-то в этой музыке была поплывшая струна, и эта струна — мой вопрос «а театр-то, театр как?»
Ведь я пила пиво в лазарете с водителем Автобуса, и мне всё ещё было сложно не достраивать к образу сидящего передо мной человека шапку-ушанку. Периодически он съезжал голосом на что-то из того что я слышала со «сцены», и у меня почти начало двоиться в глазах. Я подумала: «человек искусства принадлежит искусству всякому, до которого дотянется его дрожащая от переполненности эмоциями рука». Потому что это не первый — и я уверена что не последний — на моей памяти нехудожник, который не ограничивается холстом да красками. И что там холсты-краски, в целом не ограничивается живописью как способом что-то сообщить миру!
Так как театр? Как я и думала, всё довольно поэтично — был Кот одиноким творцом, но ходил всюду и со всеми общался, и так познакомился с Сергеем Павловым (я надеюсь дойти со своим журналистским блокнотиком и до него), а Сергей как раз собирал на заводе автобус, и требовался водитель, и вот…. Крутит баранку слегка дёрганый заросший парниша в шапке-ушанке.
И что же искусство?
Не будучи человеком искусства, я с некоторым благоговением смотрю как раскрывается такой персонаж со всех сторон, залезая буквально во все мыслимые способы раскрыться. Когда и живопись, и театр, и поэзия, и музыка. Когда вообще всё. Художники переживают такие же чувства, как и мы с вами. И мы с вами выражаем их как умеем, и они. Только у них почему-то нет ощущения «так мне надо, а так лучше не надо». Есть в них какая-то авантюристская ноточка, которая стирает границы. Причём чем меньше образования и коммерции — тем больше вот этого «что хочу, то и ворочу». За редким исключением.
И взаимодействие с таким человеком — это не про поговорить и задать вопросы. Потрогать его такого изнутри получается, если потрогать его творчество. Спроси его, что он думает о том что делает — и ты узнаешь, что он думает о мире. Бессмысленно пытаться уложить это в свою парадигму — слушай как есть. Если найдёшь внутри себя отклик — ура. Если не найдёшь — то его там и не будет, даже если ты что-то себе объяснишь.
И я спрашиваю «ну а чего ты хочешь дальше со своим творчеством?»
И он говорит: «я хочу, чтобы на моей выставке тоже толпилась куча народу, как вот в галерее Х тогда-то…»
И я понимаю, и вы тоже поймите: художнику нужно, чтобы его видели и слышали. Потому что создать картину — это только одна часть. Показать её — вторая, не менее важная. Смысл перформанса, если никто не смотрит? Зачем писать в стол? И я думаю, что тут не столь важно чтобы творчество нравилось. Важно, чтобы оно зацепило. А для этого надо чтобы куча людей посмотрела. Кого-то да и зацепит. Кто-то захочет унести домой.
Искусство — это такой выворот души наизнанку. Вполовину для того чтобы попуститься и сбросить напряжение, но вполовину также для того чтобы кто-то эту душу посмотрел и потрогал.
Кот Собачников — уникальный образчик свободного творца, не желающего клеймить себя художником или актёром или ещё кем-то. И даже полотна его выбирают в своё одеяние абстракцию и вандализм. Как настоящий протест, только красиво. Как способ поговорить с зрителем. И в театре он сгоняет зрительницу с её места, потому что «быстрее, быстрее, спектакль идёт» и вскакивает на табуретку, обращаясь ко всем: «только здесь и только сейчас…» (основано на реальных событиях). Не от мира сего, но в мире проявленный.
Он допил моё пиво и мы выписались из лазарета прямиком в душный июльский вечер. В следующий раз мы увидимся на кухне БескультурьЯ за бокалом вина и слегка снобскими разговорами, но это будет уже совсем другая история…
